| Знаменитости-и-шоу-бизнес |
| 03.04.2013 10:11 |
| Девственность была неотделима от сказочной мечты, поскольку являлась подтверждением все еще широко распространенного мнения, будто знаменитость обязана служить нравственным примером остальному миру. Простолюдины не были столь же строги к кинозвездам и деятелям шоу-бизнеса, однако для монарха или князя добродетель была неотъемлемым требованием (sine qua non), и именно в эту новую, более величественную категорию и надеялась перейти Грейс.— Они поверили мне! — с облегчением и неописуемой радостью поведала Грейс Дону Ричардсону спустя несколько дней.Самое главное препятствие было преодолено. Противоречие между реальными сексуальными аппетитами Грейс и ее целомудренным обликом всегда являлось актрисы источником напряжения и потенциального риска. Грейс пребывала в постоянном страхе разоблачения, и вот теперь, судя по всему, проблема решилась сама собой. Грейс была искренне и горячо влюблена в своего будущего супруга. На протяжении многих лет она пыталась со свойственной ей импульсивностью, и вместе с тем следуя своим собственным нравственным принципам, совместить желание и чувство долга и, судя по всему, благодаря помолвке эта уловка ей наконец удалась. Она выходит замуж. Грейс-княгине больше не придется притворяться, а еще она не без оснований надеялась, что любовные приключения Грейс-кинозвезды, способные поставить ее в неловкое положение, постепенно забудутся и канут в Лету. Однако Грейс совершенно просчиталась, позабыв о собственной матери. 15 января 1956 года, всего лишь через десять дней после официальной помолвки, газета «Лос-Анджелес Геральд Икземинер» опубликовала первую из серии весьма пространных и полных подробностей статей «Моя дочь Грейс Келли. Ее жизнь и любовные увлечения», принадлежащих перу Миссис Джон Б. Келли (вернее «рассказанных ею Ричарду Геману»). Всего таких статей вышло десять. Произвел их на свет «Кинг Фичерз Синдикат», а издания газетного магната Херста растиражировали по всей стране. Эти статьи изобиловали самыми что ни на есть сногсшибательными и весьма бестактными откровениями. «Мужчины начали делать предложения моей дочери Грейс, — писала Ма Келли, — когда ей еще не исполнилось даже пятнадцати», — что, согласно расчетам миссис Келли, ставило князя Ренье, «как минимум, на пятидесятое место в списке кандидатов на руку и сердце Грейс». Ма Келли не скупилась на подробности, начиная от «гнусавости» дочери, когда та была неуклюжим подростком, и кончая своим последним изобретением — ласковым именем Рей будущего зятя. Ведь он принес в их дом «луч света». День за днем Ма Келли, не зная устали, излагала хронологию любовных увлечений дочери: от небольшой истории о Харпере Дэвисе («Как мне кажется, тогда никто из нас не подозревал, что это значило для нее») — к Дону Ричардсону, которого она оставила безымянным, и Джину Лайонзу, выведенному ей под именем Дэвид («В действительности его зовут иначе, однако я не вижу причин, зачем ему каждый раз морщиться, встречая в статье свое настоящее имя»). |