Cопротивлениe Сверх-Я. | Детки

Мы собираемся установить сильный аффективный перенос, благодаря которому мы расшатаем реакции сопротивления Сверх-Я. Мы позволим Я рассмотреть амбивалентные по отношению к нам самим реакции поведения, например, думать о неприятных вещах, грубых оскорблениях по отношению к докторше, фаллической матери, подумав как раз обратное. Мы дадим это увидеть как что-то естественное, что не меняет сердечных отношений, которые существуют в реальности между ним и нами. Когда он нам признается в ослаблении в усилии, мы его жалеем: если он забывает вещь, которую обещал, и этим кажется очень огорчен, мы ему говорим, что мы этого немного ожидали и противодействовать нам не является плохим.

Если он нам рассказывает о семейных инцидентах, мы пытаемся ему показать часть того, что он спроецировал, и часть того, что есть объективного, в его интерпретации позиции других.Один день отметил большой прогресс — тот, когда он мне сказал: «Сейчас, когда я чувствую, что мама очень нервная, я ничего не говорю, и я думаю: это как для меня, это должно быть сильнее, чем она, и это не ее вина; но раньше я думал всегда, что это было из- за меня — хлопот, которые я доставлял. Как раз на этой неделе для меня все шло поразительно хорошо дома и в школе. Учитель меня похвалил и сказал маме, что я более не такой, как обычно. Тогда я понял, что мама была иногда нервная не только из-за меня». В этот день Жан заговорил со мной о своих рисунках и спросил меня, могу ли я показать ему, как нарисовать то, что он не умел, на военных кораблях? Бессознательно это было крайне важно. Я ему ответила: «Т ы наверняка сможешь сам, когда сумеешь смотреть, как это сделано в реальности». — «Хорошо, я вам принесу, и, может быть, вместе с вами мне это удастся». На что я ему ответила: «Это вещи, которые интересуют мальчиков. Ты их нарисуешь гораздо лучше меня, но ты не осмеливаешься в это поверить, как будто ты думаешь, что ребенок должен быть менее ловким и более глупым, чем взрослый, потому что менее старый! Если бы я была твоего возраста, я бы была девочкой, и ты бы мне все показал».Естественно, как следует и ожидать, как только симптомы, неудобные для родителей, исчезают, они прекращают приводить к нам детей, и для Жана, несмотря на благоприятное мнение школьного учителя, мать воспользовалась предлогом, что из-за консультации он пропускает утренние уроки, чтобы не посылать его; в ее глазах дела идут хорошо, он — «послушный».Жан, однако, при всем улучшении далеко не излечен. Доказательством тому является то, что, проведя целый день со своим отцом впервые в своей жизни, на другой день он начал вести себя агрессивно.Другой значащий факт конфликта Эдип — неразрешенная кастрация следующий: его учитель, чтобы его вознаградить за школьные усилия, подарил ему карманный нож. Какая радость! Да, но на следующий день Жан потерял нож. Отчаяние, возвращение на место прогулок, невозможность найти предмет! Жан был подавлен, обескуражен и в особенности трепетал, как бы учитель не рассердился, увидев, как мало для него значит его подарок. (Это была бессознательная интенция вины.) Учитель, когда узнал об этом, вместо того, чтобы бранить Жана, сказал ему: «Ну что ж, если по отметкам за месяц ты заслужишь, я тебе дам другой». По счастью отец и мать не стали ругать Жана за эту потерю, слишком пораженные силой горя, которое его потрясло.Жан через новое отношение своего окружения (родителям вернулась надежда) и особенно через удовлетворения самолюбия, полученные им в школе и со скаутами, смог найти какие-то компенсации для состояния неполноценности и суровой опеки, в которой держала его семья.Посредством это детального примера видна цель, которую мы перед собой ставим: быть беспристрастным и помочь ребенку найти средство выражения вытесненных влечений, адаптируя их к рядовым требованиям его окружения и его личной этики, умерив его вину, удовлетворяя как можно лучше законные требования его либидо.Итак, в этих двух случаях, один из которых — из самых простых (Жозетта), и другой — из наиболее сложных (Жан), видно, чем подкрепляется наша позиция, отличная от позиции, которую занимают обычно родители и врачи.В случае Жозетты гипотеза органической этиологии не вязалась с отсутствием температуры и сложностью симптоматологии. Возврат к энурезу давал, впрочем, знать сам по себе об имеющей место тяжелой аффективной регрессии.В случае Жана простого факта — принять по отношению к нему позицию «симпатии» — было достаточным, чтобы произвести переворот в его оплоте нечувствительности, предназначенном для борьбы против морализаторской установки, которую он от нас ожидал.Когда родители нам доносят о выходках своих детей, злых, порочных, ленивых, наглых и т. д., мы не считаем родителей неправыми, мы довольствуемся тем, что их внимательно слушаем, просим уточнить обстоятельства, не вторя их стенаниям и упрекам. Мы никогда не отказываем ребенку в нашем доброжелательном отношении; в каждой из наших реакций, в каждом из наших мимических выражений, слов, жестов мы по своей воле нейтральны или сориентированы в терапевтическом направлении, которому мы предполагаем следовать. Мы никогда не порицаем. Мы стремимся понять «экономическую» причину (т. е. «более выгодную для принципа удовольствия»), которая толкает человеческое существо восстать против других, жить в разногласии со своим ближайшим окружением, что не находится a priori в логике человека.Если у ребенка есть сознание, что он плохо сделал, он может или не может почувствовать адекватное чувство вины. Иначе говоря, может иметь место преувеличение угрызений совести или, наоборот, недостаточность суждения. И мы пытаемся вновь прожить с ним социально порицаемый эпизод и оценить с его позиций, чтобы понять, почему его реакция была плохо принята. Тогда мы может ему объяснить, почему он не может бессознательно принять на себя ответственность за свое действие или, напротив, почему он себя судит бессознательно с суровостью, не пропорциональной морали его среды.Так, постепенно снимаются невротические барьеры и механизмы защиты, первоначально предназначенные для помощи ребенку и которые на самом деле держат его в данный момент пленником.Ибо вот что произошло: для того, чтобы «лучше быть» субъективно на данный момент, у индивида произошло анормальное распределение сил либидо по схеме, которая рискует утвердиться в строительстве его личности, становящейся невротической личностью.Но этот риск для индивида, будь он посягательством на его первородное богатство, есть сам риск жизни и начинается с самого зарождения, с момента, когда он выходит от соединения двух зародышевых клеток, рожденных от отца и матери и приносящих с собой — в потенции — силы либидо и возможности их вывести наружу по наследству. Наступают потом условия внутриутробной жизни, качество питания, пищи, даваемой с рождения. Появляются затем тысячи влияний, действующих самим своим присутствием и сложной ролью, которую они играют в формировании материальных и духовных данных; с ними молодое физическое и психическое существо будет себя строить; климат, пища, условия жизни, комфорт, среда, этические характеристики, звуки и ритм речи, религия, верования, фольклор, искусство, национальные и местные ремесла; короче, вся образованная раньше совокупность, независимая от него, как и от его матери, и что можно назвать коллективным Сверх-Я.